Дибаш Каинчин. Умираю я, но не люди01.08.2013 25 июня Дибашу Каинчину исполнилось бы 75 лет. Вероятно, самым безжалостным, что создал Бог, является время. Вот ведь совсем недавно, в славную солнечную и тёплую пору начала осени 2012 года хоронили мы замечательного человека, писателя и большого друга всех жителей Республики Алтай Дибаша Беруковича Каинчина. Народу на кладбище собралось столько, что для прощального слова многим не хватило времени. Теперь вот, когда наступает юбилей Дибаша Каичина, до которого он не дожил чуть меньше года, я осмелюсь сказать о своём друге и коллеге слова, которые не прозвучали на прощальной церемонии. Не богата история земли Горного Алтая писателями, поскольку народ этот, как утверждает Эл Башчы Б. Бедюров, молодой. Полностью с ним согласен. И очень отрадно, что у народа, освоившего письменность полтора века назад, рождались такие мыслители, как М. Чевалков, П. Кучияк, Л. Кокышев, А. Адаров. В этот ряд я, несомненно, поставил бы и Дибаша Каинчина. Более того, будучи сам прозаиком, с полной ответственностью заявляю: на земле Горного Алтая мудрее и весомее в этом жанре писателя не было и нет. Дибаш Каинчин вышел из Яконурской долины, вернее даже будет сказать, он никуда из нее не уходил. Жил одной жизнью с народом, который поставил его на ноги, знал его тяготы и заботы, горести и лишения. Рано потеряв отца, Дибаш Берукович все же сумел получить достойное образование, а главное - выработать характер. Ему были присущи порядочность, стремление подставить в нужный момент свои плечи под чужой груз, уверенность в собственных силах. В тяжёлое послевоенное время слова «воспитание» в обиходе не было, каждая деревня жила одной большой семьёй, и дети выполняли строгие требования взрослых. Работа каждому ребёнку поручалась в соответствии с его возрастом. Все ребятишки, начиная с детей председателей колхозов и кончая осиротевшими в войну горемыками, были одинаково обласканы, защищены от невзгод и голода, но и от них требовались достойный труд и честность. Нет, наверное, ничего разумней и полезней для формирования личности, чем эта колхозная жизнь и общедеревенское воспитание, когда каждый житель как на ладони. Как и положено, подоспев годами, Дибаш Каинчин отправился в армию. Годы службы расширили кругозор пытливого деревенского паренька, на родину он вернулся с уже устоявшимися взглядами на жизнь. И после окончания Литературного института в Москве Дибаш Берукович вновь приехал в свою долину. «Для деревенской прозы важно знание деталей, которые не выдумаешь, - говорил писатель, - среди этого надо жить». Жизнь в родной и привычной обстановке, среди людей, когда-то вырастивших его, позволила талантливому прозаику создать яркие образы жителей Яконурской долины, увековечить их характеры и образ жизни. Имя Каинчина я в первый раз услышал в 1988 году в Новосибирском книжном издательстве, куда зашёл по просьбе редактора популярного тогда «Сибирского рассказа» Е. Городецкого. К тому времени издательство выпустило четыре тома рассказов писателей-сибиряков. - Следующий том будет полностью посвящён национальным писателям Сибири, - поделился своими планами составитель. - У вас в Горном Алтае есть талантливый прозаик Дибаш Каинчин. Обязательно возьму в сборник несколько его рассказов. Ну а я, приехав в очередной отпуск на родину, отыскал книги Дибаша и больше уже с его творчеством не расставался. Вскоре судьба даровала мне переезд в Горный Алтай, и мы подружились. Меня покорили простой и доходчивый стиль повествования автора, его знание глубинной жизни земляков, понимание процессов, происходящих на современном этапе, ответственность за свой народ. Не все писатели обладают этим даром. Дибаш Берукович любил свой народ, старался рассказать о нём правдиво, верил, что он будет жить счастливо и мудро. Много можно привести выдержек из произведений писателя в подтверждение этих слов, но, учитывая возможности газеты, ограничусь напоминанием двух его замечательных рассказов. Перед писателями нашего региона стояла и стоит одна, по большому счету, не тронутая ещё тема сближения алтайского и русского народов. Когда на этой древней земле появились русские? Как происходил процесс объединения местного населения и пришельцев? М. Чевалков отмечал в «Памятном завещании», что алтайцы не желали селиться в русских избах, а тем более садить огороды и разводить пчел. Но жизнь и борьба со стихией сблизила людей. Ведь никто не станет отрицать, что за несколько столетий совместной жизни у двух народов выработались один характер, одни привычки, один образ жизни, один менталитет. Причём так уж случилось, что насильно ни алтайцы, ни русские в друзья друг к другу не навязывались. Многое чего необходимо рассказать писателям о жизни двух народов, но нет пока «мудрой головы», способной проанализировать все процессы, способствующие их мирной жизни на территории Горного Алтая. И Дибаш Каинчин не замахнулся на большую тему, он просто посвятил ей несколько рассказов. Я с удовольствием перечитываю описание простенькой и весёлой истории о том, «как Герася у нехристей ночевал». Припозднился старый кержачок, не успел добраться до дома, пришлось заночевать у незнакомых людей - некрещённых алтайцев. Накормили его хозяева, спать уложили, а сами ушли в пекарню — они хлеб пекли на всю деревню. Ночью Гераську разбудили двое мальчишек, которые по-русски ни одного слова не знали, но как-то быстро три человека поняли друг друга. Мальчикам захотелось попрыгать на груди у гостя, а Гераське от этого радостно было — своих-то внуков редко видел. Потом принялась ребятня рассказывать ему что-то. «Ага, ага, ага... Милые дети... Росточки людские... - размышлял Гераська. - Ни в чём вы не виноваты, никому зла никакого не сделали, чисты вы, как глаза ваши чисты и ясны до самого донышка». Второй рассказ, о котором мне хочется напомнить читателям, сложнее. Я читал его с содроганием в сердце. Описана ситуация, как красноармеец Тит Тырышкин ездил домой в отпуск. По пути походя отрубил голову алтайцу Шабураку - понравилась косичка на затылке, решил показать ее детям. Долго длится описание всего, что выпало на долю потомственного крестьянина Тита Тырышкина, а заканчивается рассказ тем, что хоронит красноармеец срубленную голову в одной могиле с попавшей в те же жернова гражданской войны и погибшей женой Глафирой. Сложные были времена, но мы должны понять их и осмыслить. Дибаш Каинчин делает это смело, без замалчиваний, без «перетягивания одеяла» с одного народа на другой. Он понимает, что жить народам алтайскому и русскому вместе ещё долго. Одним из последних его произведений была повесть «Пепел звёзд», сюжет которой автору, как он сам утверждал, приснился. Много мудрых мыслей включает повесть, она заканчивается словами: «Может, это потому, что я жил когда-то и возвращусь когда-то! И от пепла тех звезд образуются новые? Отсюда выходит, что умираю я, но не люди, падает дерево, но не лес, сгорает звезда, но не звёздный мир». Замечательно, что рассказы и повести писателя изданы и их можно отыскать в библиотеках. Но огорчает то, что часть романов Дибаша Каинчина не издана, не переведена на русский язык, что после похорон талантливого писателя не появилась комиссия по его наследию. Самоотверженные люди, заложившие фундамент алтайской литературы, достойны почитания и уважения за свой труд. А для этого нам, знавшим писателя, нужно показать его труды народу. Жаль, если через несколько лет найти книги Каинчина можно будет только в архивных фондах библиотек. Не случилось бы как с алтайским Гомером - так любят у нас называть талантливого кайчи Николая Улагашева: весь мир знает гомеровские «Илиаду» и «Одиссею», а кто читал улагашевские сказания про алтайских богатырей, хоть и были когда-то собраны они в шеститомное издание? Боюсь, что, кроме тех, кто защитил диссертации и дипломы по его трудам, вряд ли найдутся в республике люди, способные хотя бы вспомнить, о чём идёт речь в его героических эпосах. И даже замечательные и своеобразные алтайские сказки, рассказанные когда-то Улагашевым в доступной для народа форме, не появляются в печати. Всем нам известно имя Пушкина, со стихами которого мы рождаемся, и ведут они нас до самой старости. В Республике Алтай имена Улагашева и Пушкина упоминаются одинаково часто (юбилеи, памятные даты и т.д.), да вот только стихи Александра Сергеевича живут в народе, а о Николае Улагашевиче знаем только то, что это был слепой кайчи, получивший орден. Произведения Пушкина издавали и издают, а вот публиковать сказания Улагашева издательства не торопятся. И в то же время тратятся большие деньги на сооружение мемориалов и проведение юбилейных мероприятий. Об этом же как-то высказался и Дибаш Каинчин в рассказе «Чёрная корова у белого дома». Наверное, сюжет действительно имел под собой основания - в последние годы талантливый писатель практически не издавался, а очередной поход в кабинеты чиновников кончился безуспешно. И только неуёмный характер Дибаша Беруковича и желание оставить после себя добрую память позволяли отыскивать средства и выпускать небольшие книжицы мизерными тиражами. Учитывая влияние времени, большинство из них изданы на русском языке. Мне часто приходилось бывать в поездках по сёлам республики в составе писательских бригад с участием Каинчина. В отличие от своих коллег, старавшихся говорить о себе, любимых, и о своём величии, Дибаш рассказывал о жизни народа, о собственных повестях, а чаще просто вспоминал какой-нибудь забавный эпизод, описанный в его книгах. Его выступления людям нравились. Нельзя не отметить и его энциклопедические знания алтайского и русского языков. В числе моих знакомых подобного человека больше нет. Однажды я спросил его, как перевести на русский язык название моего родного села — Ынырга. Конкретного мнения на этот счёт до сих пор нет, мои земляки склонялись к тому, что в первооснове его лежит имя Ыныр. А вот Дибаш выдал мне больше десятка предположительных переводов. Умирал Дибаш Берукович спокойно. Уже осознав неизбежный исход болезни, он не торопился использовать отпущенное судьбой время максимально. Было похоже, что он уже в этой жизни сделал для себя всё и теперь просто медленно угасал. Те несколько моих приходов к нему были вроде как и лишними. Только последний мой визит как-то задел меня за душу, да и его, вероятно, тоже. Дибаш Берукович, так и не поднявшись с постели, оставил мне автограф на своей книге. Не приходить к больному другу я просто не мог, слишком много у нас было общего. Наверное, понять это непросто, но у меня появилась уверенность, что он был готов к смерти. Так или иначе, видимо, спокойная смерть писателю Дибашу Каинчину была дарована Богом. Да простят меня родственники Дибаша, если что-то я сказал не так. И вот сейчас, в день 75-летия большого алтайского писателя, хочу высказать предложение о проведении ежегодных литературных чтений на его родине и в Горно-Алтайске. Талантливый писатель этого заслуживает. Владимир Бахмутов. Газета "Звезда Алтая" |
