А. Чеконов. Время, требующее перемен.

22.09.2012

Александр Чеконов, директор Горно-Алтайского техникума строительной индустрии и сервиса, руководитель Совета регионального отделения российской экологической партии «Зеленые», председатель общины коренного малочисленного народа «тубалары»; в прошлом – председатель Комитета по туризму Республики Алтай.

– Александр Дмитриевич, вы местный житель? Где вы родились?

– В Республике Алтай, в Чойском районе, это в 50 км от города. Отец мой тоже местный житель, мать говорит, что предки по её линии приезжие.

– Вы никогда не покидали этих мест?

– Нет, перемещался только по республике. А у меня и нет желания куда-то уезжать, мне здесь хорошо.

– Вы стояли у истоков развития туризма в области и республике, возглавляли тогда еще Комитет по туризму и, тем не менее, мой вопрос к вам, в первую очередь как к местному жителю: с какого времени в регионе начались разговоры о туризме? И какой он был – «первый» туризм?

– Мои воспоминания о туризме в регионе начинаются со времен собственного студенчества в Горно-Алтайском педагогическом институте. В ГАГПИ был развит спортивно-оздоровительный туризм. Благодаря усилиям семьи Неустроевых существовала кафедра физвоспитания и при ней был туристский клуб, по-моему, он даже так и назывался «Горизонт», как сейчас. На летнюю практику часть студентов уходила в пионерские лагеря, а другая, большая часть уходила в инструктивные походы. К турбазам «Юность», «Золотое озеро», «Катунь» прикрепляли группы, и наши студенты ходили инструкторами, водили группы туристов по всей области. Система, по которой водили туристов, называлась, по-моему, «Спутник» – на спортивно-оздоровительные туры все ходили пешком. Инструктор группы строго отвечал за чистоту стоянки, за чистоту этого маршрута, потому что в итоге потом спрашивали с него. Лия Станиславовна Неустроева лично проезжала за группами, смотрела за экологической составляющей маршрута и организацией походов, потом подъезжала на стоянки, там беседовала, объясняла, рассказывала. Не дай Бог обнаружит какую-нибудь бумажку или банку от консервы, инструктору за это попадало очень здорово. И трасса была чистой, ни одного срубленного деревца, кустарника. Если такое случалось, то это было ЧП. Я сам наблюдал за нашими туристами: как только они приходили на стоянку, сразу же начинали кружить по местности и на соснах выискивать сухие ветки. Залазили, обрубали, сухими ветками топили и разжигали костры. И пока существовала эта система, природа наша практически оставалась нетронутой. За исключением деревень, где велась хозяйственная деятельность, а вот где ходили туристы именно под руководством Лии Станиславовны, там была чистота идеальная.

– Сейчас это возможно?

– Когда я стал председателем комитета по туризму, то сразу предложил ввести именно такую методику, чтобы все инструктора на всех туристских базах были наши. Пусть присутствует свой, если нужно, если руководитель турбазы или маршрута считает, что он опытнее, лучше, но наш должен присутствовать в любом случае хотя бы с той точки зрения, что он присматривал бы за экологией, за чистотой, и мы бы с него спрашивали. Для этой цели я предложил создать природный парк «Катунь», который охватывал для начала территорию двух районов, наиболее подверженных антропогенной нагрузке, – Майминского и Чемальского. Сейчас же как турбазы делают? Взяли территорию, отвели два гектара и за два гектара платят, а на самом деле они эксплуатируют территорию, намного большую, выходя на маршруты. Они нисколько не заботятся о той территории, по которой идут: рубят деревья, оставляют мусор, срывают цветы, в итоге происходит накопление нарушений и нагрузка на природу все больше усиливается. А находясь в природном парке, турорганизация не имела права самостоятельно намечать маршруты, не считаясь с администрацией парка. Были выделены определенные маршруты, которые потом предлагались турбазам, согласовывались с ними и туристы ходили по ним. В Африке, отсталой стране, в этом плане далеко вперед ушли. Все маршруты отработаны в обязательном порядке, есть природные парки и заповедные тропы, отклонение от маршрутов уже преследуется законом. Ко всему прочему мы бы получили рабочие места (одна база – один инструктор, сто баз – сто инструкторов), смогли бы напрямую спрашивать с этого инструктора и таким образом сохранили бы экологию. А сейчас мы не знаем, как себя ведет туристская база, что там происходит во время маршрута. Есть люди, которые даже не вредят, а в силу того, что являются городскими жителями, просто не понимают, как относиться к природе.

– Когда исчезла так называемая советская школа туризма на Алтае и почему?

– В 90-е годы наступило затишье. Внутренний спортивно-оздоровительный туризм, который развивали Неустроевы, практически исчез. В перестроечные времена люди практически перестали перемещаться по стране, опустели вокзалы, из-за политической ситуации в стране всем было не до путешествий. И где-то на этой волне в федеральном руководстве победили приверженцы выездного туризма. Стало модно вывозить наших граждан за пределы территории. Появились направления в Турцию, затем возникли потоки в Египет, Средиземноморье и прочие другие. Политика по вывозу сырья и капитала отразилась и на туризме. Велась активная пропаганда отдыха за границей, сдабриваемая телевизионной рекламой, и на внутренний туризм внимания никто не обращал. И он практически умер. Наблюдать этот процесс можно на примере нашей республики: были проданы турбазы «Юность», «Золотое озеро», «Катунь». Проданы они были за бесценок профсоюзными лидерами, потому что базы принадлежали профсоюзам. Но с определенного момента люди потихонечку стали возвращаться к привычному образу жизни, активизировались старые кадры, которые работали в системе профсоюзного туризма. В связи с развитием бизнеса на уже капиталистической основе стали брать места, стоянки, небольшие туристские базы, начали рекламировать Алтай и потихоньку народ поехал. Туристские базы начали зарабатывать деньги, поток туристов развернулся, и вот уже лет десять как он сравнялся с советским потоком. Примерно миллион посещений было по области, я помню эту цифру озвучивали в советское время по радио. Первоначально поток туристов составляли граждане из стран СНГ, потом география расширилась и, можно сказать, туризм самовозродился даже без поддержки государства.

– А как же государство? Сейчас мы говорим о туризме на государственном уровне довольно часто.

– Государство еще до сих пор не может отрегулировать внутренний туризм, к примеру так называемый сельский. Как базы работают, государство понять не может, все меряется до сих пор какими-то старыми мерками. Вот столько-то налогов должны нам заплатить и тогда мы увидим, что эта база работает. На самом деле прибыль от небольшой туристской базы довольно приличная, есть скрытые потоки доходов: от реализации продуктов, завоза спиртного и так далее плюс различные услуги, все это уходит мимо. А такая мера, как арендная плата, не является значимой для развития туризма. Здесь нужны другие подходы, нужно это переосмыслить. Что касается советского профсоюзного туризма, он практически возродился полностью благодаря старым кадрам. В России был создан туристско-спортивный союз, который заново создал целую систему квалификаций, аттестаций инструкторов-проводников, требований к соревнованиям по различным видам спортивного туризма: водного, пешего, конного и так далее.

Если говорить о регионе, то, к сожалению, у нас так и не появилось сильной школы туроператоров. Если сделать анализ всех турбаз в республике, то в основном их владельцы – приезжие: барнаульцы, новосибирцы, как раз выходцы той старой школы. Своих туроператоров у нас нет. Мы считаем, что Зяблицкий наш, никакой он не наш, это тоже барнаульский предприниматель. И взгляды у этих туроператоров сторонние. Они эксплуатируют наш турпродукт, при этом сами его создают и сами продают. По крайней мере, пять регионов России питаются за счет наших ресурсов. При этом они зарабатывают чистую прибыль, в неё не закладываются деньги на подготовку кадров туриндустрии в республике, как и на возобновление природы.

– И все же почему так? Туризм существует не первый год, а проблемы по-прежнему озвучиваются одни и те же.

– Мне кажется, основных причин две. Первая – нет системы подготовки кадров, а вторая – отсутствие нормального кредитования для туроператоров, потому что здесь нужны приличные деньги. Ну и, скажем так, государство не до конца разобралось, какой нам нужен туризм. Сейчас несмотря на то, что строятся турбазы, все еще существует дикий туризм. При этом происходит колоссальная антропогенная нагрузка. Я уверен, что можно в ближайшее время ожидать потерю интереса к нам из-за того, что многие красивые места будут просто уничтожены как туристами, так и местными жителями. Что привлекает туристов на Алтае? Первозданная природа и дикая красота. Все это, если не будут установлены правила игры государством, потеряет свежесть, погибнет, будет вырублено. Но правил мы пока не выработали, контролируем процесс с трудом, особо охраняемые территории у нас приживаются тяжело, в заповедниках охотятся, в общем порядок надо наводить глобальный.

Нужен четкий закон о туризме в Республике Алтай, который бы регламентировал правила поведения на территории региона. Взять небольшой пример. За пределами населенных пунктов понавтыкано рекламных щитов, а в таких государствах, как Канада, допустим, рекламные щиты можно размещать только в границах населенных пунктов. Потому что там все имеют одинаковое право наслаждаться природой. К тому же тут еще и экономическая выгода, налоги в муниципалитет и вопросы безопасности движения на дорогах. То же касается и гостиниц, они должны строиться в населенных пунктах, а не у берегов. Разместились туристы, поставили машины, пересели на наш автобус с нашим водителем, с нашими инструкторами и пошли по строго прописанному маршруту в строго отведенных местах. А так у нас нашествие мамаево, как раньше говорили. Что значит – турист прошелся по пастбищу, где пасутся коровы? Он лишил местного жителя будущего сенокоса. Если государство сейчас уже не вмешается в этот хаотичный процесс развития туризма, местные жители сами начнут регулировать эти отношения, защищая свои интересы.

– Вы уже не первый раз говорите о кадрах в туротрасли. Обладая потенциальным ресурсом, как директор учебного заведения, что вы делаете для того, чтобы изменить сложившуюся ситуацию?

– Я действительно считаю, что у нас должны быть свои профессиональные кадры, которые помимо прочего еще бы и переживали за свою родину и место, где они живут и работают. В прошлом году мы провели реорганизацию учебного заведения, повысили его статус. Ранее, находясь в системе НПО (начальное профессиональное образование), мы готовили поваров, горничных, барменов и так далее, но старые стандарты не позволяли нам делать это на желаемо высоком уровне. Сейчас мы закладываем новую систему образования, появится экологическая составляющая, предпринимательский компонент (как открыть ИП, найти свою нишу, ценовая политика, и т.д.). У нас организована туристская школа «Барс», где мы будем готовить инструкторов по системе Туристско-спортивного союза России, о котором я уже говорил. Будем стремиться, чтобы каждый из выпускников имел звание инструктора по туризму. Придя на турбазы, наш выпускник помимо основной специальности будет иметь и дополнительную. Когда я учился в институте, у нас была развита эта система, называлась она ФОП – факультет общественных профессий. У меня помимо основной специальности учителя была дополнительная – тренер по волейболу, которая мне по жизни очень пригодилась. Нашим студентам мы теперь будем предлагать дополнительную профессию, для этого у нас есть материально-техническая база. В частности, сейчас мы заказали проект скалодрома, который будет у нас установлен в спортзале – три полосы высотой в восемь метров. Простой пример: штукатур-маляр будет иметь корочку «промышленный альпинизм», то есть у него будет уже разрешение заниматься отделкой фасадов высотных домов, что даст ему преимущества на рынке. К этому еще добавится управление автомобилем категории В или С, которому мы тоже обучаем. Таким образом, для наших выпускников рынок труда будет более гибким, и, соответственно, они на нем будут более востребованы.

– Александр Дмитриевич, как вы все-таки считаете, когда можно будет ожидать более внятной позиции государства по отношению к внутреннему туризму в России и в Республике Алтай в частности?

– Последние документы федерального правительства, которые соответственно найдут отражение и в документах республиканского правительства, я нисколько не лукавлю, мне очень нравятся. В частности, стратегия развития спорта в Российской Федерации. Я считаю себя специалистом в области спорта, имею и спортивные достижения на уровне двух субъектов, всю жизнь был к спорту очень близок. Настолько внятный, красивый и правильный вышел документ, что одно удовольствие его читать, мы пытаемся интегрировать эту стратегию целиком в методологию своего учебного учреждения. По туризму началось движение, но там сложнее. Некоторые понимают туризм как одну отдельную отрасль, но он взаимодействует одновременно с более чем двадцатью различными отраслями.

Сейчас нам федеральное правительство дало уникальный шанс – особую экономическую зону, и мы должны на примере ее реализации показать, что мы можем, насколько мы способны творчески подходить к решению задач по развитию туризма. В этом вопросе многое зависит и от нас самих, от того, как мы на местах будем видеть развитие туризма. Сейчас мы скандируем, что к нам едет полтора миллиона человек, но мы умалчиваем о том, что прибыли с этого полутора миллионов мы получаем копейки, которые не могут покрыть даже экологический ущерб. Об этих вещах надо задумываться всерьез и как можно скорее.

Бабайцева Юлия

Журнал "Алтайские горы", Июль 2011